Лев Константинов - Схватка [Журнальный вариант]
В Ивиной комнате одна деталь резко выбивалась из общего интерьера. Над кроватью висела простенькая, видавшая виды двустволка.
— Богато живет твоя хозяюшка, — подвел итоги осмотра Кругляк. И кивнул на двустволку: — Ее?
— Да. Кое-что из имущества привезла с собой, кое-что собрала по всему особняку. Думаю, отец ее успел припрятать перед отъездом самое ценное, а она знает где. Рассказывает, что раньше жили на широкую ногу, а это все, — Оксана повела рукой вокруг, — называет осколками прошлого.
— Подружились?
— Нет. Она не из тех, кто быстро сходится с людьми. Крутая. Больше молчит, о чем-то думает. Иногда крепко нервничает, так что скрыть это не может.
Кругляк задавал вопросы коротко, точно. Он не любил длинных фраз, многословие считал для мужчины большим пороком, нежели, к примеру, пьянство. Говаривал: «Пьяный похмелится, и опять человек, а болтун и во сне языком чешет, словоблудит».
— Что еще о ней знаешь?
— В главном ничего, кроме того, что докладывала через Северина.
Слышно было, как кто-то поднимается по лестнице. В дверь постучали — уверенно, громко.
Кругляк распорядился:
— Я — здесь, — указал на кресло у стола. — Ты, — это Северину, — вот там, будешь у нее за спиной. Учти, дамочка может быть с оружием. Оксана, открой и пока не входи. — Кругляк грузно опустил тело в кресло, устроился поудобнее. Пока Оксана звенела запорами, он успел еще раз обежать взглядом комнату, заставил Северина поплотнее задернуть шторы на окне. Северин молчал. Вообще-то большой любитель поговорить, он рядом с Кругляком становился замкнутым, беспрекословно и четко старался выполнять все его приказания.
Ива распахнула дверь. Шубку она сняла в передней и сейчас несла в руке, чтобы повесить в шкаф. К нему и направилась с порога, но увидела мужчин, удивленно остановилась. Она хотела что-то спросить. Ее опередил Кругляк:
— Проходите, не стесняйтесь, — гостеприимно, даже сердечно пригласил он.
— Я у себя дома, — неприветливо ответила Ива. — А вот кто вы и что здесь делаете?
— Сейчас узнаете, — продолжал играть в добродушие Кругляк. — А пока все-таки пройдите в комнату и, пожалуйста, прикройте дверь, разговор у нас будет не для посторонних.
— И не подумаю, пока не узнаю, по какому праву вы ворвались в мою комнату.
— Помоги нашей очаровательной хозяйке, — небрежно бросил Кругляк своему спутнику.
Тот бесцеремонно втолкнул девушку в комнату и плотно прикрыл дверь.
Ива пожала плечами, положила шубку на спинку кровати, поискала глазами, где бы сесть.
— Сюда, — указал ей Кругляк на мягкий круглый стульчик у туалетного столика, как раз против себя. — Очень хорошо. Вот теперь поговорим спокойно. Думаю, вы давно ожидаете наш визит. Каждого преступника, как кошмар, преследует видение такой минуты.
— Вы меня с кем-то путаете, — раздраженно перебила его Ива. — Я не преступница. Вот мои документы.
Она старалась говорить спокойно, держать себя в руках, но видно было, что дается ей это с трудом.
— Да, сейчас вы студентка. А раньше, — повысил голос Кругляк, — вы были связной у националистического бандита Бурлака. Кстати, и его возлюбленной. Нам пришлось немало поработать, прежде чем было установлено ваше подлинное лицо, Менжерес. Или, может, вас лучше называть Офелией? Такое, кажется, у вас было красивое псевдо[15] в вашей прошлой жизни?
На лице у Ивы не дрогнул ни один мускул. Только на щеки легла серая тень да глаза утратили яркий, злой блеск — в них мелькнуло отчаяние.
— Менжерес — действительно моя фамилия. Но я не знаю никакого Бурлака и никогда не носила той клички, которую вы назвали. Кто вы и что вам здесь надо? Предупреждаю — шантажировать меня не удастся.
— А вы не догадались, кто мы? — вроде бы удивился Кругляк. — Скажите, пожалуйста, какая несмышленая…
Ива теперь уже не могла скрыть, что волнуется и… боится. Она не находила места рукам. Сцепила их на коленях, усилием воли уняла дрожь. Что-то в ее облике напоминало затравленного маленького зверька, попавшего в ловушку.
— Мы уполномочены произвести у вас обыск. Чтобы не терять времени, скажу: нам известно все. Повторяю: наши неплохо поработали, и мы знаем каждый ваш шаг от того времени, когда вы стали руководительницей гражданской сети[16] в Долине, и до наших дней.
Длинная фраза далась Кругляку с трудом, необходимость что-то подробно объяснять раздражала его, и он недовольно морщился при каждом слове, как от зубной боли.
Менжерес обернулась к двери, но там стоял Северин. Стоял как камень, который ни обойти и ни объехать.
— Сюда! — резко приказал Кругляк. — Сядьте на место. И не вздумайте сопротивляться — бесполезно. Вы влипли крепко, Менжерес. Помочь вам может только чистосердечное признание. Так что не теряйте времени.
Добродушие с него как рукой сняло. Даже в масленых глазках, утонувших в припухших веках, появился азартный блеск. Кругляк весь подобрался, собранно следил за каждым движением Ивы, слова его звучали властно и требовательно.
— Фамилия? Назовите фамилию.
— Менжерес…
— Не валяйте ваньку, или как это там у вас называется! Назовите подлинную фамилию, а не ту, что записана в фальшивках!
Кругляк говорил по-русски без акцента. Он с самого начала вел разговор на русском, а Ива отвечала на украинском, иногда употребляя русские слова.
— И все-таки вы меня принимаете за кого-то другого, — упорно твердила она. — Я не знаю, что такое гражданская сеть и где находится Долина. Если меня оклеветали, то правда скоро выяснится.
— Ишь ты, невинный ягненочек, — прищурился Кругляк. — Когда вы с Бурлаком выжигали села, наверное, по-другому пела. Впрочем, хватит болтать! Будешь давать показания? — Он грубо и резко перешел на «ты». — Нет? Приступай к обыску, — приказал Северину.
Северин обыскивал комнату очень методично и тщательно, чувствовалось, что дело это для него привычное. Он вначале пересмотрел все книги и тетради, обшарил мебель, перевернул постель, вытряхнул чемоданы, простучал стены и пол.
— Про потолок забыл, — нашла силы на колкость Ива.
Она нервно передергивала плечами, как от озноба.
— Посмотри в шубе, — раздраженно посоветовал Кругляк помощнику.
— Вот, — наконец доложил Северин. Он извлек из кармана шубки браунинг.
— Хорошо, — повеселел Кругляк. — А теперь займись подоконником. — Он перехватил взгляд Ивы, брошенный на окно.
Северин извлек из тайничка в подоконнике националистические листовки.
— Ну, что вы теперь скажете? — повернулся Кругляк к девушке. — Может, поговорим начистоту?
Девушка упрямо закусила нижнюю губку. Лицо у нее стало совсем некрасивым — лицом злой, упрямой, стареющей женщины.
— Вы сами все это подбросили. Хотите сфабриковать доказательства? Не выйдет — обыск проводился без понятых…
— Смотри, как заговорила, — удивился Кругляк. — Ну ладно, собирайся, пойдешь с нами, там все припомнишь.
Он встал, сунул найденный браунинг и листовки в полевую сумку. Менжерес подошла к кровати, поправила зачем-то развороченную постель, собрала в чемодан выброшенные во время обыска вещи.
Северин придвинулся к Кругляку, они о чем-то шептались. Взгляд Ивы задержался на ружье.
— Можно попрощаться с подругой? — покорно спросила разрешения у Кругляка.
— Ладно, — милостиво согласился тот и сам позвал Оксану. Распорядился: — Ружье надо тоже забрать.
Северин полез на кровать, чтобы снять двустволку.
Ива поморщилась, сказала укоризненно:
— Не гоже в сапогах да на постель. Я сама подам. — И, не ожидая согласия, сбросила хромовые сапожки, легко взобралась на кровать. Северин стоял теперь совсем рядом, он даже руку протянул, чтобы взять двустволку.
Ива сняла ружье, подержала секунду в руках, прощаясь с дорогой сердцу вещью, и внезапно с силой, коротко, почти не размахиваясь, ударила прикладом Северина в лицо. Тот вскрикнул, схватился за глаза. Второй удар пришелся по голове. Северин, складываясь пополам, брякнулся на пол.
Кругляк поспешно сунул руку в карман, но Ива уже успела перебросить двустволку в руках и теперь держала под прицелом и Кругляка и Оксану.
— Не брыкаться — стреляю без предупреждения! В патронах картечь.
— Погодите! — выкрикнул Кругляк.
— Молчать! — лицо Ивы передернула злая гримаса, глаза возбужденно заблестели. — Руки за спину!
Она, пятясь, отошла в дальний угол, и теперь ее отделяли метра три и от Оксаны и от непрошеных гостей.
— Оксана, свяжи им руки. По очереди одному и второму — эта дылда сейчас тоже очухается, — Ива ткнула стволом в Северина.
— Веревок нет, — Оксана нерешительно топталась на месте. — Ивонько, хочу тебе сказать…
— Перестань болтать. Делай что приказано. Скрути простыни жгутом и вяжи!
